Александр Николаевич Островский закончил работу над пьесой «Таланты и поклонники» сравнительно быстро. На ее создание было потрачено четыре месяца, в декабре 1881 года автор поставил последнюю точку.
Действующие лица
Главная героиня повествования - юная и прекрасная Сашенька. А если говорить более ясно, актриса Александра Николаевна Негина. Необходимо отметить в кратком содержании «Талантов и поклонников» Островского, эта девушка очень бедна.
Ее возлюбленный - бедный студент-выпускник. Он хочет стать учителем и ожидает рабочего места, а зовут юношу Петр Егорович Мелузов.
Есть в пьесе Островского «Таланты и поклонники» возрастной помещик. Он не просто обеспеченный финансово, а баснословно богат. Но человек достаточно хороший, бывший кавалерист, общается с купцами и стремится подражать им в манерах и поведении. Носит имя Иван Семенович Великатов.
Это основные герои постановки, есть и второстепенные персонажи. Мать Саши, к примеру, пожилой барин, чиновник, а также иные лица.
Краткий сюжет
Красавица Александра обладает актерским талантом, она играет на сцене одного провинциального театра. У девушки много поклонников, некоторые не прочь развлечься с юным дарованием, но Сашенька остается неприступной. Очаровательной актрисе противны законы закулисья, многочисленные похотливые ухажеры и продажность своих сестер по ремеслу. И не нужно списывать со счетов влюбленность Александры. Ее жених Петр не имеет денег, но он благороден, целеустремлен, мечтает добиться богатства. И Саша витает в облаках, вместе с ним мечтает о сытой, роскошной жизни.
Так бы и жила молодая актриса, ухаживая за матерью, блистая на подмостках и стремясь к мечте, но в дело вмешивается господин случай. Вернее, богатый барин, не знающий отказа и твердо уверенный в том, что все можно купить. Он настойчиво начинает ухаживать за Александрой, обещая ей сытую и безбедную жизнь. Только характер девушки барин не учел, она дает ему резкий и дерзкий отпор. И старый богач приходит в ярость, он готов уничтожить карьеру Саши, тем более что средства позволяют растоптать наглую девицу.
В дело вмешиваются двое: жених актрисы и помещик Великатов. Бывший кавалерист влюблен в красавицу Сашеньку, он готов помочь ей в решении проблемы, а взамен просит очень мало. Всего лишь стать его любовницей, играть в собственном театре Великатова. Он предлагает богатую жизнь, к которой стремится девушка. Александра, вкусившая плоды славы, задумывается над предложением Ивана Семеновича. С одной стороны, это противоречит ее моральным принципам, любви к жениху Петру и сладким мечтам о счастливой жизни рядом с ним. Да и будет ли девушка довольна своей судьбой, понимая, что от актерской карьеры придется отказаться. Петр порядочен, но с ним ее ждет счастливая трудовая жизнь. А Великатов предлагает жизнь в театре, роскошь и блистательную карьеру. На этом краткое содержание «Талантов и поклонников» Островского можно считать почти оконченным.
В общем, желание стать великой актрисой перевесило все принципы. Александра уезжает с Иваном Семеновичем в его поместье, бросив бедного Петра. А ому остается только слать проклятия на головы актеров и их поклонников.
Краткий анализ
«Таланты и поклонники» А. Н. Островского - прямое свидетельство того, как тяжело сохранять моральные устои перед лицом постоянных проблем. Крест бедности слишком тяжелый, а желание роскошной жизни - большой соблазн для юной души. Вот и отвергла свои принципы красавица Саша, доказав в очередной раз этим поступком, что все покупается.
Заключение
В пьесе Островского «Таланты и поклонники», анализ которой можно видеть выше, остро поставлены проблемы молодежи, которая гонится за красивой жизнью. На первом месте здесь собственные желания, ради которых забываются самые важные нормы, растаптывается мораль и отвергаются собственные взгляды на жизнь. Саша позабыла о такой простой вещи, как любовь. Она пренебрегла своим бедным женихом, бросила мать и помчалась за призрачным счастьем. Но обретет ли его актриса рядом с нелюбимым человеком - остается тайной для читателя.
Александра Николаевна Негина , актриса провинциального театра, молодая девица .
Домна Пантелевна , мать ее, вдова, совсем простая женщина, лет за 40, была замужем за музыкантом провинциального оркестра .
Князь Ираклий Стратоныч Дулебов , важный барин старого типа, пожилой человек .
Григорий Антоныч Бакин , губернский чиновник на видном месте, лет 30-ти .
Иван Семеныч Великатов , очень богатый помещик, владелец отлично устроенных имений и заводов, отставной кавалерист, человек практического ума, ведет себя скромно и сдержанно, постоянно имеет дела с купцами и, видимо, старается подражать их тону и манерам; средних лет .
Петр Егорыч Мелузов , молодой человек, кончивший курс в университете и ожидающий учительского места .
Нина Васильевна Смельская , актриса, постарше Негиной .
Мартын Прокофьич Нароков , помощник режиссера и бутафор, старик, одет очень прилично, но бедно; манеры хорошего тона .
Действие в губернском городе. В первом действии в квартире актрисы Негиной: налево (от актеров) окно, в глубине, в углу, дверь в переднюю, направо перегородка с дверью в другую комнату; у окна стол, на нем несколько книг и тетрадей; обстановка бедная.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Домна Пантелевна (одна).
Домна Пантелевна (говорит в окно). Зайди денька через три-четыре; после бенефиста все тебе отдадим! А? Что? О, глухой! Не слышит. Бенефист у нас будет; так после бенефиста все тебе отдадим. Ну, ушел. (Садится.) Что долгу, что долгу! Туда рубль, сюда два… А каков еще сбор будет, кто ж его знает. Вот зимой бенефист брали, всего сорок два с полтиной в очистку-то вышло, да какой-то купец полоумный серьги бирюзовые преподнес… Очень нужно! Эка невидаль! А теперь ярмарка, сотни две уж всё возьмем. А и триста рублей получишь, нешто их в руках удержишь; все промежду пальцев уйдут, как вода. Нет моей Саше счастья! Содержит себя очень аккуратно, ну, и нет того расположения промежду публики: ни подарков каких особенных, ничего такого, как прочим, которые… ежели… Вот хоть бы князь… ну, что ему стоит! Или вот Иван Семеныч Великатов… говорят, сахарные заводы у него не один миллион стоят… Что бы ему головки две прислать; нам бы надолго хватило… Сидят, по уши в деньгах зарывшись, а нет, чтобы бедной девушке помочь. Я уж про купечество и не говорю – с тех что взять! Они и в театр-то не ходят; разве какой уж ошалеет совсем, так его словно ветром туда занесет… так от таких чего ожидать, окромя безобразия.
Входит Нароков.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Домна Пантелевна и Нароков.
Домна Пантелевна . А, Прокофьич, здравствуй!
Нароков (мрачно). Здравствуй, Прокофьевна!
Домна Пантелевна . Я не Прокофьевна, я Пантелевна, что ты!
Нароков . И я не Прокофьич, а Мартын Прокофьич.
Домна Пантелевна . Ах, извините, господин артист!
Нароков . Коли хотите быть со мной на «ты», так зовите просто Мартыном; все-таки приличнее. А что такое «Прокофьич»! Вульгарно, мадам, очень вульгарно!
Домна Пантелевна . Люди-то мы с тобой, батюшка, маленькие, что нам эти комплименты разводить.
Нароков . «Маленькие»? Я не маленький человек, извините!
Домна Пантелевна . Так неужели большой?
Нароков . Большой.
Домна Пантелевна . Так теперь и будем знать. Зачем же ты, большой человек, к нам, к маленьким людям, пришел?
Нароков . Так, в этом тоне и будем продолжать, Домна Пантелевна? Откуда это в вас озорство такое?
Домна Пантелевна . Озорство во мне есть, это уж греха нечего таить! Подтрунить люблю, и чтобы стеснять себя в разговоре с тобой, так я не желаю.
Нароков . Да откуда оно в вас, это озорство-то? От природы или от воспитания?
Домна Пантелевна . Ах, батюшки, откуда? Ну, откуда… Да откуда чему другому-то быть? Жила всю жизнь в бедности, промежду мещанского сословия: ругань-то каждый божий день по дому кругом ходила, ни отдыху, ни передышки в этом занятии не было. Ведь не из пансиона я, не с мадамами воспитывалась. В нашем звании только в том и время проходит, что все промеж себя ругаются. Ведь это у богатых деликатности разные придуманы.
Нароков . Резон. Понимаю теперь.
Домна Пантелевна . Так неужто ж со всяким нежничать, всякому, с позволения сказать… Сказала б я тебе словечко, да обижать не хочу. Неужто всякому «вы» говорить?
Нароков . Да, в простонародии все на «ты»…
Домна Пантелевна . «В простонародии»! Скажите, пожалуйста! А ты что за барин?
Нароков . Я барин, я совсем барин… Ну, давай на «ты», мне это не в диковину.
Домна Пантелевна . Да какая диковина; обыкновенное дело. В чем же твоя барственность?
Нароков . Я могу сказать тебе, как Лир: каждый вершок меня – барин. Я человек образованный, учился в высшем учебном заведении, я был богат.
Домна Пантелевна . Ты-то?
Нароков . Я-то!
Домна Пантелевна . Да ужли?
Нароков . Ну, что ж, божиться тебе, что ли?
Домна Пантелевна . Нет, зачем? Не божись, не надо; я и так поверю. Отчего же ты шуфлером служишь?
Нароков . Я не chou-fleur и не siffleur, мадам, и не суфлер даже, а помощник режиссера. Здешний-то театр был мой. ‹chou-fleur – цветная капуста (франц.), siffleur – свистун (франц.)›
Домна Пантелевна (с удивлением). Твой? Скажите на милость!
Нароков . Я его пять лет держал, а Гаврюшка-то был у меня писарем, роли переписывал.
Домна Пантелевна (с большим удивлением). Гаврила Петрович, ампренер здешний?
Нароков . Он самый.
Домна Пантелевна . Ах ты, горький! Так вот что. Значит, тебе в этом театрашном деле счастья бог не дал, что ли?
Нароков . Счастья! Да я не знал, куда девать счастье-то, вот сколько его было!
Домна Пантелевна . Отчего ж ты в упадок-то пришел? Пил, должно быть? Куда ж твои деньги девались?
Нароков . Никогда я не пил. Я все свои деньги за счастье-то и заплатил.
Домна Пантелевна . Да какое ж такое счастье у тебя было?
Нароков . А такое и счастье, что я делал любимое дело. (Задумчиво.) Я люблю театр, люблю искусство, люблю артистов, понимаешь ты? Продал я свое имение, денег получил много и стал антрепренером. А? Разве это не счастье? Снял здешний театр, отделал все заново: декорации, костюмы; собрал хорошую труппу и зажил, как в раю… Есть ли сборы, нет ли, я на это не смотрел, я всем платил большое жалованье аккуратно. Поблаженствовал я так-то пять лет, вижу, что деньги мои под исход; по окончании сезона рассчитал всех артистов, сделал им обед прощальный, поднес каждому по дорогому подарку на память обо мне…
Домна Пантелевна . Ну, а что ж потом-то?
Нароков . А потом Гаврюшка снял мой театр, а я пошел в службу к нему; платит он мне небольшое жалованье да помаленьку уплачивает за мое обзаведение. Вот и все, милая дама.
Домна Пантелевна . Тем ты только и кормишься?
Нароков . Ну нет, хлеб-то я себе всегда достану; я уроки даю, в газеты корреспонденции пишу, перевожу; а служу у Гаврюшки, потому что от театра отстать не хочется, искусство люблю очень. И вот я, человек образованный, с тонким вкусом, живу теперь между грубыми людьми, которые на каждом шагу оскорбляют мое артистическое чувство. (Подойдя к столу.) Что это за книги у вас?
Изменить размер шрифта:
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЛИЦА:
Александра Николаевна Негина , актриса провинциального театра, молодая девица .
Домна Пантелевна , мать ее, вдова, совсем простая женщина, лет за 40, была замужем за музыкантом провинциального оркестра .
Князь Ираклий Стратоныч Дулебов , важный барин старого типа, пожилой человек .
Григорий Антоныч Бакин , губернский чиновник на видном месте, лет 30-ти .
Иван Семеныч Великатов , очень богатый помещик, владелец отлично устроенных имений и заводов, отставной кавалерист, человек практического ума, ведет себя скромно и сдержанно, постоянно имеет дела с купцами и, видимо, старается подражать их тону и манерам; средних лет .
Петр Егорыч Мелузов , молодой человек, кончивший курс в университете и ожидающий учительского места .
Нина Васильевна Смельская , актриса, постарше Негиной .
Мартын Прокофьич Нароков , помощник режиссера и бутафор, старик, одет очень прилично, но бедно; манеры хорошего тона .
Действие в губернском городе. В первом действии в квартире актрисы Негиной: налево (от актеров) окно, в глубине, в углу, дверь в переднюю, направо перегородка с дверью в другую комнату; у окна стол, на нем несколько книг и тетрадей; обстановка бедная.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Домна Пантелевна (одна).
Домна Пантелевна (говорит в окно). Зайди денька через три-четыре; после бенефиста все тебе отдадим! А? Что? О, глухой! Не слышит. Бенефист у нас будет; так после бенефиста все тебе отдадим. Ну, ушел. (Садится.) Что долгу, что долгу! Туда рубль, сюда два… А каков еще сбор будет, кто ж его знает. Вот зимой бенефист брали, всего сорок два с полтиной в очистку-то вышло, да какой-то купец полоумный серьги бирюзовые преподнес… Очень нужно! Эка невидаль! А теперь ярмарка, сотни две уж всё возьмем. А и триста рублей получишь, нешто их в руках удержишь; все промежду пальцев уйдут, как вода. Нет моей Саше счастья! Содержит себя очень аккуратно, ну, и нет того расположения промежду публики: ни подарков каких особенных, ничего такого, как прочим, которые… ежели… Вот хоть бы князь… ну, что ему стоит! Или вот Иван Семеныч Великатов… говорят, сахарные заводы у него не один миллион стоят… Что бы ему головки две прислать; нам бы надолго хватило… Сидят, по уши в деньгах зарывшись, а нет, чтобы бедной девушке помочь. Я уж про купечество и не говорю – с тех что взять! Они и в театр-то не ходят; разве какой уж ошалеет совсем, так его словно ветром туда занесет… так от таких чего ожидать, окромя безобразия.
Входит Нароков.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Домна Пантелевна и Нароков.
Домна Пантелевна . А, Прокофьич, здравствуй!
Нароков (мрачно). Здравствуй, Прокофьевна!
Домна Пантелевна . Я не Прокофьевна, я Пантелевна, что ты!
Нароков . И я не Прокофьич, а Мартын Прокофьич.
Домна Пантелевна . Ах, извините, господин артист!
Нароков . Коли хотите быть со мной на «ты», так зовите просто Мартыном; все-таки приличнее. А что такое «Прокофьич»! Вульгарно, мадам, очень вульгарно!
Домна Пантелевна . Люди-то мы с тобой, батюшка, маленькие, что нам эти комплименты разводить.
Нароков . «Маленькие»? Я не маленький человек, извините!
Домна Пантелевна . Так неужели большой?
Нароков . Большой.
Домна Пантелевна . Так теперь и будем знать. Зачем же ты, большой человек, к нам, к маленьким людям, пришел?
Нароков . Так, в этом тоне и будем продолжать, Домна Пантелевна? Откуда это в вас озорство такое?
Домна Пантелевна . Озорство во мне есть, это уж греха нечего таить! Подтрунить люблю, и чтобы стеснять себя в разговоре с тобой, так я не желаю.
Нароков . Да откуда оно в вас, это озорство-то? От природы или от воспитания?
Домна Пантелевна . Ах, батюшки, откуда? Ну, откуда… Да откуда чему другому-то быть? Жила всю жизнь в бедности, промежду мещанского сословия: ругань-то каждый божий день по дому кругом ходила, ни отдыху, ни передышки в этом занятии не было. Ведь не из пансиона я, не с мадамами воспитывалась. В нашем звании только в том и время проходит, что все промеж себя ругаются. Ведь это у богатых деликатности разные придуманы.
Нароков . Резон. Понимаю теперь.
Домна Пантелевна . Так неужто ж со всяким нежничать, всякому, с позволения сказать… Сказала б я тебе словечко, да обижать не хочу. Неужто всякому «вы» говорить?
Нароков . Да, в простонародии все на «ты»…
Домна Пантелевна . «В простонародии»! Скажите, пожалуйста! А ты что за барин?
Нароков . Я барин, я совсем барин… Ну, давай на «ты», мне это не в диковину.
Домна Пантелевна . Да какая диковина; обыкновенное дело. В чем же твоя барственность?
Нароков . Я могу сказать тебе, как Лир: каждый вершок меня – барин. Я человек образованный, учился в высшем учебном заведении, я был богат.
Домна Пантелевна . Ты-то?
Нароков . Я-то!
Домна Пантелевна . Да ужли?
Нароков . Ну, что ж, божиться тебе, что ли?
Домна Пантелевна . Нет, зачем? Не божись, не надо; я и так поверю. Отчего же ты шуфлером служишь?
Нароков . Я не chou-fleur и не siffleur, мадам, и не суфлер даже, а помощник режиссера. Здешний-то театр был мой. ‹chou-fleur – цветная капуста (франц.), siffleur – свистун (франц.)›
Домна Пантелевна (с удивлением). Твой? Скажите на милость!
Нароков . Я его пять лет держал, а Гаврюшка-то был у меня писарем, роли переписывал.
Домна Пантелевна (с большим удивлением). Гаврила Петрович, ампренер здешний?
Пьеса А. Н. Островского "Таланты и поклонники" была написана и впервые поставлена на сцене в 1882г. С тех пор прошло 136 лет, за этот период изменения затронули все стороны жизни, но только не человеческую суть, особенно ярко проявляющую себя в моменты нравственного выбора. Герои произведения оживают в наши дни под покровительством музы комедии, демонстрируя как парадную, так и скрытую от посторонних глаз теневую сторону мира искусства. Молодая, талантливая, кристально честная и ведущая праведный образ жизни Александра Негина (Наталья Третьяк) рождена для того, чтобы быть актрисой, ее предназначение предопределено свыше. Бедность не порок, а серьезное препятствие для реализации целей и планов даже в том случае, когда главная страсть захватывает и ведет в единственно правильном направлении. В этой игре как на площадке, так и за кулисами важно понимать, кто находится на твоей стороне, нежно журя и подбадривая, а кто разворачивает ситуацию против тебя, забыв про совесть и соблюдая одни только личные интересы. Верными и преданными союзниками, несмотря на различия во взглядах и характерах, остаются практичная Домна Пантелеевна (Наталья Табачкова), мама главной героини и Петр Мелузов (Илья Роговин), влюбленный студент, наставляющий девушку на путь истинный и мечтающий о тихом семейном счастье. А еще тонкий и интеллигентный Мартын Прокофьич (Павел Викторович Курочкин), бескорыстно и беззаветно любящий театр, в силу возраста позволяющий себе лишь платоническую привязанность, восторг по отношению к юной актрисе и нежные букеты, заменяющие признания в пылких чувствах к своей пассии. В противовес им работает изнанка этого сложного мира в лице князя Ираклия Стратоныча Дулебова (Антон Васильев), чьи пальцы, унизанные сверкающими блеском драгоценных камней перстнями, считают лишь деньги, дающие власть и почву для самоутверждения в виде непристойного предложения. Масло в огонь и без того непростой жизни подливает Григорий Антоныч Бакин (Алексей Ермаков), провоцируя на неблаговидные шаги под влиянием сиюминутной прихоти и чувства соперничества без всякой ответственности за последствия. Угроза падения главной героини с высоты еще такого хрупкого положения на театральных подмостках обнажает истинные намерения ближайшего окружения, предоставив роль спасителя богатому помещику Ивану Семенычу Великатову (Александр Бавтриков), умеющему вести себя не только учтиво, а еще и благородно, оказывая помощь нуждающимся и избегая лишних разговоров за спиной. Неожиданный взлет и триумф Саши в который раз доказывают, что наиболее привлекательными являются успешные и состоявшиеся люди, притягивая поклонников всех мастей и сортов, сбегающихся на огонек. Порой жизнь буквально заставляет сделать выбор и в этом случае на карту может быть поставлено все, включая моральные принципы, личное счастье, душевное состояние и материальное благополучие. Как быть, если сцена манит, зовет и вызывает душевный трепет, театр дарит вкус жизни и неповторимые эмоции, а на другой чаше весов находится привязанность и чувство благодарности в ответ на заботу и любовь? После третьего звонка вскочить на подножку поезда, следующего в будущее, или остаться на хорошо знакомом перроне? Есть большое желание провести аналогию с российским драматическим фильмом "Большой" режиссера Валерия Тодоровского, рассказывающим историю восхождения одаренной провинциальной девушки, пожертвовавшей карьерой балерины из-за терзающего чувства вины перед семьей. Вероятно единственно приемлемым выбором в нашем случае будет честность с собой, признание в том, что братская любовь и тихая пристань не сможет заменить полноту ощущений, блестящую карьеру, многократное умножение таланта и безбедное существование. Будьте рядом с теми, кто делает вас счастливыми, можно также добавить - и извинитесь перед теми, чью жизнь вы разрушаете своими поступками. Искренне жаль живущего по заповедям, выбравшего сторону света и отказавшегося от всего неподобающего Петра, тем не менее оставшегося не у дел. Верным эпитетом, который сможет охарактеризовать постановку пьесы на сцене "Ведогонь-театра", будет эмоционально насыщенное и глубокое по смыслу слово - сопереживание. Темпераментная игра Натальи Третьяк, заливистый смех и горькие слезы, возвышенность и внутреннее чувство собственного достоинства вызывают ощущение того, что роль нашла свою настоящую актрису. Интересно художественное оформление спектакля, выбор в данном случае сделан в пользу белого цвета как для костюмов всех участников, так и для декоративных элементов. Вероятны различные интерпретации, но все же ближе всего мысль о том, что светлая часть души, великодушие и нравственность останутся в моде, несмотря на самые разные искушения и обстоятельства.